Политкафе №18. Юрий Болдырев

Юрий Болдырев выступает за объединение всех сил, для которых судьба России важнее взаимных разногласий: от коммунистов до «имперцев».

Сергей Покрышкин: У нас сегодня, как всегда, очень интересный гость. Причём, по двум поводам. Повод первый – это результат вашего летнего голосования или тех, кто голосовал, наш сегодняшний гость вошёл в десятку самых востребованных знаменитостей среди аудитории «Политкафе». Это первая причина того, что он находится здесь.

Вторая причина пришла совершенно с другого края. А именно, неожиданно наши, очень условно говоря, «белые» патриоты и «красные» патриоты, включая даже такую организация, как КПРФ, взяли и решили объединиться и пойти на выборы одной колонной без вечно «зелёного» нашего Геннадия Андреевича Зюганова, что самое главное. Это было по данным на неделю назад. И наш гость был назван в числе одного из самых реальных кандидатов от этой единой колонны.

Уже после этого господин Зюганов дал понять, что всё-таки пойдёт на новый проигрыш блестящий. В этой ситуации я хочу с удовольствием представить давно ожидаемого Юрия Юрьевича Болдырева. Прошу любить и жаловать.

Юрий Болдырев. Здравствуйте!

(01:30) Сергей Покрышкин. Хочу немедленно задать Вам вопрос: что у вас там происходит? Это первый вопрос. И второй вопрос, чтобы не закапываться в сугубо партийных мелких дрязгах: состоится ли эта колонна, есть ли шанс? Если да, то из кого она будет состоять, есть ли шанс на реальную оппозицию с этого края, и с чем эта оппозиция выйдет к простому народу?

Юрий Болдырев. «В сугубо партийных мелких дрязгах». Хорошо сказали. Можно я начну с доброжелательной критики?

(02:10) Сергей Покрышкин. Безусловно.

Юрий Болдырев. Есть такое понятие, как недобросовестная реклама. Я понимаю, что задача была привлечь аудиторию, но я должен начать с того, что сразу разочаровать тех, кто поддался на недобросовестную рекламу. Я, скорее всего, не являюсь наиболее вероятным кандидатом, если объединение состоится. В процессе могу объяснить, почему. Это не хорошо и не плохо.

Чтобы понимать, куда я иду, я посмотрел несколько предыдущих выпусков. Я понимаю так, что, наверное, среди присутствующих, тех, кто побывал на предшествующих политклубах, нет таких наивных, кто представляет себе, что есть демократические инструменты: народ собрался, выдвинул кандидата, кандидаты на равных конкурируют, выбирают лучшего, и так управляется государство. Нет таких наивных?

(03:13) Реплика. Есть.

Юрий Болдырев. А много ещё? Несколько человек. И, наоборот, наверное, среди вас много людей, имеющих представление о том, что есть масштабные, не всегда добрые силы, манипулирующие политическим пространством, манипулирующие самим полем, раскладом на левых, правых и так далее, старающиеся сформировать поле так, чтобы нормальному человеку некуда было податься, то есть, чтобы он сразу в одном флаконе принимал и то, что для него приемлемо, и то, что категорически неприемлемо. Что эти силы форматируют всё дело так, что за кого бы вы ни проголосовали, всё равно, в конце концов, проголосовали за эти глобальные манипулирующие силы и их пособников здесь.

Много ли среди собравшихся тех, кто представляет себе ситуацию именно так? Много. Ключевой вопрос: следует ли из этого, что от нас ничего не зависит, и ничего делать не надо?

(04:30) Сергей Покрышкин. Не следует.

Юрий Болдырев. Это главный ответ, который я услышал от ведущего, но хотел бы услышать от всех.

(04:40) Сергей Покрышкин. Давайте проведём голосование. Кто за то, что не следует? Кто за то, что следует?

Юрий Болдырев. Отлично, есть и такие. Сразу задам вопрос тем, кто считает, что следует: ничего не надо делать, или делать просто бесполезно?

(05:05) Сергей Покрышкин. Ничего не надо делать в данный момент.

Юрий Болдырев. Не надо спорить ни о чём. А есть те, кто считают, что надо, но бесполезно, ни на что повлиять невозможно? Оказывается, таких нет.

Возвращаясь к глобальным манипуляциям. Мы понимаем, что это мощные силы, они же не просто так? Мы можем исходить из каких-то общих соображений, как лучше жить нашим детям, какой должна быть страна, а у них есть очень конкретные масштабные интересы. Либо они оторвут очередной масштабный кусок, это может быть завод, это может быть миллиард, это может быть целая страна или континент, либо не оторвут. И тогда, может быть, потеряют всё. Понимаем ли мы, что с той стороны на кон зачастую ставятся, с одной стороны, колоссальные масштабы, а, с другой стороны, зачастую и жизни тех, кто играет в эту глобальную игру?

Понимаем ли мы масштаб ресурсов, которые они вбрасывают в оболванивание нас с вами? Понимаем. И тогда понимаем ли мы, что у всего, что делается вопреки, только два варианта: либо будет замолчено, либо масштабно оболгано и оклеветано?

Уважаемый ведущий несколько раз очень пренебрежительно отозвался о председателе ЦК КПРФ Геннадии Андреевиче Зюганове. Понимаем ли мы, откуда мы с вами узнали, что якобы в 1996-ом году он слил выборы? Кто нам об этом недавно рассказал?

(06:45) Сергей Покрышкин. Медведев.

Юрий Болдырев. А мы Медведеву доверяем?

(06:50) Реплика. В этом вопросе – однозначно нет.

Юрий Болдырев. А я вам скажу, что в 1996-ом году во время одной из кампаний в Петербурге ко мне приходила команда подряжаться работать. Они мне рассказывали о том, что владеют самым передовым избирательным инструментом. Тогда они называли себя «топтуны» и «шептуны». Они мне хвастались, что в Грузии выиграли избирательную кампанию для Шеварднадзе путём исключительно хождения по очередям и нашёптыванием истины, которую на самом деле все знают.

У меня ещё вопрос. Не важно, как вы относитесь к Геннадию Андреевичу Зюганову, коммунистическая идеология, сама идея, что человек человеку равный, что у всех должны быть равные возможности и так далее, это в интересах нынешней власти?

(07:50) Реплика. Нет.

Юрий Болдырев. Не очень. А если вы вдруг обращаете внимание, что наша нынешняя власть включается в борьбу за чистоту коммунистической идеологии? Она предоставляет на канале «Россия1» часами возможность вещать человеку, который будет отстаивать чистоту марксизма-ленинизма.

(08:10) Сергей Покрышкин. Вы про кого?

Юрий Болдырев. Вас это не удивляет? А если один из передовых пропагандистов этого режима, имевший передачу на Первом телеканале, регулярно выступающий на радио «Эхо Москвы», вдруг включается в борьбу за чистоту левой идеи? Что угодно, только чтобы левые ни в коем случае не объединялись с какими-то якобы фашистами и ещё с кем-то. Вас это не смущает, не удивляет?

Обращусь опять к тому, как я был представлен в рекламе на эту передачу. Я удивлён, что вы все пришли.

(08:45) Сергей Покрышкин. Почему?

Юрий Болдырев. Посмотрите, как выглядела реклама: какой-то странноватый дядька, один из троих, создававших одну из подзападных политических партий, один из сотен тех, кто создавал такие партии, потом баллотировался в 2007-ом году тоже от какой-то партии, и потом был доверенным лицом, как Вы сказали, господина Зюганова. С чего какие-то люди даже могут подумать о том, чтобы сделать его вероятным кандидатом в президенты? И вообще, с чего вдруг вы на такого странного человека пришли? Один из сотен тысяч проходных функционеров.

(09:25) Сергей Покрышкин. Можно сразу ответить. Реклама здесь вызвала неоднозначные споры. Но у Вас есть ужасно интересный политический капитал. Вы — один из людей, которого никто не может упрекнуть в политической непорядочности. Вообще никто.

Юрий Болдырев. Спасибо большое. Но обращаю внимание, что в рекламе этого не было. Пойдёмте дальше.

Ещё не менее важно. В рекламе же было сказано: «белые» и «красные» объединяются. В какой-то степени условности можно так сказать. Но только обращаю ваше внимание: «белые» — это были кто? Те, кто за царя, но за свою Родину? Или как-то немного иначе?

(10:15) Сергей Покрышкин. Не коммунисты.

Юрий Болдырев. Я скажу так, я не хочу мазать всех «белых» какой-то краской. У нас в ПДС НПСР коммунистов практически нет. Есть много антикоммунистов, в том числе, считающих, что они в той или иной степени наследники российской монархии. Но колчаковцев, красновцев, шкуровцев у нас нет. У нас нет тех, кто был готов обратиться к внешним силам за внешней интервенцией, чтобы отстоять какие-то свои идеалы или интересы. У нас не «белые» в смысле колчаковцы, шкуровцы и так далее, а те, кто не за коммунистов, а за иной путь, за некоммунистический путь. Но ключевое, объединившее нас, это очень важно понимать, это то, что категорически никакого обращения к внешним потенциальным интервентам за помощью. Все вопросы России решать внутри России.

Это очень важные оговорки. Чтобы быть правильно представленным, я не являюсь наиболее вероятным кандидатом, потому что КПРФ очень сложная структура. Её внешний облик, который подаётся СМИ, абсолютно не соответствует тому, что есть на самом деле.

Чтобы было понятно, приведу простой пример, который кто-то из вас, может быть, даже вспомнит. Прошлая избирательная кампания 2012-го года. Геннадий Андреевич Зюганов проводит пресс-конференцию в «Росбалте». Уже тогда мы пытаемся реализовать ту же концепцию. Тогда он шёл персонально, но не только от имени КПРФ. В этой пресс-конференции принимают участие Сергей Бабурин, Владимир Овчинский и я – представители некоммунистических сил.

О чём мы говорим на пресс-конференции в «Росбалте»: мы все выступаем о том, как в интересах страны на какой-то ближайший переходный период мы должны организовать власть, чтобы она была ответственной и могла дать толчок развитию страны, а потом разберёмся, будет более социальное, более коммунистическое, более националистическое или ещё какое-то развитие. Сейчас ключевой напор – как нам на переходный период сформировать ответственную власть. Как вы считаете, важная это была тема?

(12:47) Сергей Покрышкин. Важная.

Юрий Болдырев. Важным ли явлением было, что Зюганов выступает не с друзьями и соратниками-коммунистами, а собрал некоммунистические силы и вместе с ними заявляет, как мы должны пойти? Но что люди увидели по телевизору? По телевизору никто не сказал, что Зюганов негодяй, никто не назвал его господином, никто не назвал его вечно «зелёным». Нет. Очень доброжелательно было рассказано о том, как разные кандидаты в этот день осуществляли разные какие-то действия, а Зюганов выступал на заводе, где производят пуховые платки.

Это тоже было. Но вы же понимаете, что манипулирование информацией – это представление вам информации таким образом, чтобы девочки посмотрели и отвернулись. Им не интересен человек.

(13:39) Сергей Покрышкин. Юрий Юрьевич, я сейчас нарушаю правила жанра.

Юрий Болдырев. А зачем Вы их нарушаете?

Сергей Покрышкин. Хорошо, я потом их нарушу.

Юрий Болдырев. Я просто хочу сказать, что мы имеем дело с очень тяжёлой ситуацией, когда каждое заявление на камеру в моём присутствии даже, типа господин Зюганов вечно «зелёный» работает на то, чтобы Геннадия Андреевича Зюганова взяли на «слабо», что нет, ты всё-таки должен идти.

Я со своими товарищами из ПДС НПСР, где большинство антикоммунистов, где у многих есть какие-то личные счёты к нему по прежней политической деятельности  и так далее, я только успеваю говорить, ребята, товарищи, друзья, уважаемые мои, если мы ведём переговоры, мы должны себе на горло наступить, но мы не имеем права обидеть и оскорбить партнёра по переговорам. Потому что первая реакция партнёра по переговорам: ах, раз вы так, то вот вам.

Ещё раз, именно в силу того, что вся мощь всей кремлёвской машины, вся артиллерия олигархической включена на то, чтобы, с одной стороны, уязвить, оскорбить, а, с другой стороны, подтолкнуть к тому, чтобы он пошёл по стандартному сценарию. Именно это и не позволяет говорить сегодня, что кто-то из нашей команды, которую мы сейчас формируем, станет наиболее вероятным единым кандидатом. Это очень желательный вариант, не я, а кто-то из нашей команды. Но, к сожалению, он не является сегодня наиболее вероятным.

И последнее, что я хочу в этом начальном слове сказать. В прошлую кампанию, может быть, кто-то помнит, это были такие игры. Какой-нибудь Соловьёв спрашивал: Геннадий Андреевич, а кто у вас будет председателем правительства? Не можете сказать? Помните все эти игры. Мы пошли сейчас по противоположному пути. Весной в марте сформировали на публичных переговорах в рамках Московского экономического форума социально-экономическую программу. 23 октября утвердили. Это что делать, к чему идти. 23 октября в совместной рабочей группе утвердили, приняли за основу программу государственного конституционного строительства на переходный период. То есть, как делать, как прийти к тому социально-экономическому благу, которого мы хотим достичь.

Мы сформировали, выдвинули от ПДС НПСР свою часть команды единого правительства народного доверия, подразумевая, что на будущих выборах надо сравнивать не кандидата Путина с кандидатом Зюгановым, Петровым, Ивановым, Сидоровым, а сравнивать команды, прежде всего.

Владимир Владимирович, уважаемый, где ваша команда? Это то, что сейчас? Нет, ваша команда – Шувалов, Дворкович, Чубайс и так далее. Весь список известен. Грефы, Сечины, Кудрины. А наша команда – вот. Мы её пытаемся сформировать по принципу не вербовки, а по принципу поиска тех людей, которые на протяжении десятков лет независимо ни от чего действуют сами, сонаправленно с нами.

Я много раз приводил пример, и сейчас уместно сказать. Вопрос электроэнергетики для страны чрезвычайно острый. В нашу команду входит Кудрявый, бывший заместитель министра энергетики, который боролся против чубайсовского уничтожения единой электроэнергетической системы.

Другой пример. Вопросы кредитов, финансовой системы, что она душит реальный сектор экономики, выкачивает деньги в банковской спекулятивной оттуда за рубеж. Острый вопрос. Катасонов Валентин Петрович, доктор наук, преподаватель МГИМО, тоже в нашей команде, который активно пропагандирует альтернативные решения, ярко выраженные антиростовщические, ориентированные на реальную экономику. Реальный сектор экономики: очень трудно поднять сейчас предприятия. Этот сектор нужно поднимать вопреки всем экономическим условиям.

В Вологодской области есть такой легендарный человек Баглаев – директор череповецкого литейно-механического завода. Он – член партии «Дело», обращаю внимание, который член ПДС НПСР, но активно сейчас не принимает участия в наших делах. Но Баглаев персонально принимает участие в нашей команде.

Я хочу обратить ваше внимание на то, что человек смертен, человек слаб, у всех есть недостатки, у меня тоже есть недостатки, у вас есть недостатки, а вот сформировать коллективный авторитет по каждому из этих людей, по тому же Кудрявому, Баглаеву, Катасонову, дискредитировать весь этот коллективный авторитет, генерала Соболева и так далее, невозможно. И мы пошли по пути формирования этого коллективного авторитета, исходя из того, что из этого коллективного авторитета кто-то один должен будет быть выдвинут кандидатом в президенты от этих объединённых национально и социально ориентированных сил.

Если говорить обо мне, почему я здесь, я не наиболее вероятный кандидат, я – я один из наиболее активных и последовательных проводников этих идей и организаторов этого процесса. Мои товарищи, присутствующие здесь, не дадут соврать, что это так.

(19:20) Сергей Покрышкин. Резюмируя эту вступительную часть, правильно ли я понимаю, на самом деле, после всех этих огромных статей про красно-белый марш, про моё вступительное слово и так далее, всё умещается в несколько слов: идут очень сложные, деликатные переговоры между разными политическими силами. На каком они этапе?

Юрий Болдырев. Спасибо за использование термина «деликатные». Как говорили в Советском Союзе, система была однопартийная, но многоподъездная. Не бывает такого, что все собрались под одним знаменем, и все мыслят одинаково.

Сергей Покрышкин. Нет, Вы сейчас уходите от вопроса. Вопрос был следующий: на каком они этапе?

Юрий Болдырев.  А на каком этапе сейчас наша беседа?

(20:07) Сергей Покрышкин. Она на этапе 22-ой минуты.

Юрий Болдырев. Я хотел бы вложить более серьёзное содержание в свой ответ, если позволите.  Я – член оргкомитета по празднованию 100-летия Великой Октябрьской революции. Был на нескольких заседаниях. Сегодня тоже пришёл к вам с такого заседания. Весной, когда на таком заседании я выступил с рассказом о том, что мы делаем, призывая к такому единению, против моей позиции очень жёстко выступил, можно сказать, министр иностранных дел коммунистический.

Это известный человек, часто бывает на телеканалах. Я его потом спросил, почему он против. Он ответил, что против националистов. Хорошо. Спустя некоторое время осенью такое же совещание, я снова выступаю и говорю о том, что мы со своей стороны делаем, чего нам удалось добиться, какие вопросы согласовать. И я не встречаю никакого сопротивления. После этого процесс ускорился, прошли переговоры по конституционно-правовым вопросам. На нашем съезде, на нашем совещании на высоком уровне были представители КПРФ, выступали, всё хорошо вроде.

Сегодня на очередном совещании вдруг опять выступает один из идеологов КПРФ и говорит очень жёстко, что прежде чем объединяться, надо размежеваться, ссылается на Джона Рида, на диалог известный о том, что либо ты пролетарий, либо ты буржуй. Если ты не за пролетариев, то ты за буржуев. Очень жёстко выступает. Я потом у него спросил: я правильно понимаю, что Ваша речь относилась к тому, что делаю я? Он ответил «да». Я спрашиваю, в чём я не прав. И он мне говорит, что это в двух словах не объяснить.

Мы договорились, что я приеду в Петербург, специально приеду к нему и выслушаю, в чём же я не прав. Но у меня была возможность после этого выступить. И я обращаюсь ко всем и говорю: я к нему подхожу и спрашиваю, в чём я не прав? Он ответил, что это надо долго обсуждать. Я возьму на себя труд приехать к нему и обсудить. Но, тем не менее, если сейчас здесь начнёт заливать, мы не будем делить друг друга на коммунистов и некоммунистов, мы будем делить друг друга на тех, кто подставляет плечо, и тех, кто пытается скрыться, спрятаться, убежать. Другое деление будет, не чисто идеологическое.

Я призываю к тому, чтобы в условиях, когда страна в таком положении и продолжает деградировать… Среди присутствующих те, кто не имеет, может быть, больших капиталов, если я спрошу, вы пролетарии или нет?

(23:05) Реплика. Да.

Юрий Болдырев. А Вы?

Реплика. Скорее, нет.

Юрий Болдырев. Я хочу сказать, что очень многие затрудняются ответить, потому что пролетарий в упрощённом виде это был язык конца девятнадцатого – начала двадцатого века. А двадцать первому веку присущ какой-то другой язык. Мы должны научиться на каком-то другом языке говорить с людьми, в том числе, с теми, кто, может быть, действительно находится под гнётом, является обманутым и обобранным, но пролетарием себя не осознаёт. А наша задача – собрать не только пролетариев.

В период «огораживаний» в Англии можно было сказать, что либо пролетарий, либо не пролетарий? Вроде те, кого сгоняли с земли, не были пролетариями. Они были никто. Огромная часть населения нашей страны сейчас в этом смысле никто. С чем к ним можно обратиться, кто они? Я претендую на то, что не знаю окончательную истину, но хочу сказать, что даже те, кто почти никто, тем не менее, наследники, у которых отобрали их наследство. И это тоже должно быть важной составляющей мировоззрения. Я не гастарбайтер, который работает или не работает, а я ещё и наследник и имею право на то, чтобы я своё коллективное наследство, объединившись с другими такими же наследниками, всё-таки себе вернул.

Здесь всё чуть-чуть сложнее. Я хочу сказать, что определить этап не всегда возможно. Чего мы достигли, я вам уже рассказал. Впереди самое сложное.

Геннадий Андреевич Зюганов сегодня сказал, что у них там свои внутренние сложности. Ещё раз говорю, внутренние сложности. Не всё просто. Внутренние разные силы. Соответственно, они смогут приступить к той работе, к которой он обещал приступить после 8-го ноября, ещё примерно через неделю. Примерно через неделю они смогут начать формировать свою часть нашей единой команды правительства народного доверия.

Что тут можно сказать? У них свои проблемы. Я должен говорить, они срывают сроки? Нет, надо понять, что у них свои проблемы. И внутренние, и какие-то внешние, мне не известные. Мы находимся на очередном сложном, деликатном этапе этих переговоров. Я свою задачу всегда вижу только в одном: не сорвать переговоры и не давать срывать их другим.

(25:40) Сергей Покрышкин. Второе промежуточное резюме: переговоры идут, и надежды вовсе не потеряны, как об этом пишут те, кто пишет: шеф, всё пропало. Такого нет.

С чем Вы выйдете к народу? Это уже обсуждалось? Или это тоже предмет переговоров? К простому, трудовому, но всё равно народу.

Юрий Болдырев. Мне казалось, это то, что я успел сказать, но, может быть, недостаточно внятно.

Сергей Покрышкин. Нет, Вы очень обще сказали.

Юрий Болдырев. Я сказал следующее, что весной в  рамках  Московского экономического форума на публичных переговорах мы согласовали единую социально-экономическую программу.

(26:45) Сергей Покрышкин. Она очень общая.

Юрий Болдырев. Нет, здесь как раз я с Вами не соглашусь. Подозреваю, что Вы её просто не читали.

(26:50) Сергей Покрышкин. Нет, я читал её.

Юрий Болдырев. Тогда ещё раз. Она не является общей. Главная претензия к нам в том, что она, наоборот, слишком подробная, и что к людям надо выходить с более простыми лозунгами типа «Мир – народам, земля – крестьянам!». Она чрезвычайно подробная. И мы поставили перед собой задачу формулировать её. Не вообще хорошее что-нибудь, а только по тем пунктам, где есть позиция, в точности противоположная тому, что делает сегодняшняя власть. Все пункты именно так и сформулированы: не то, что сегодня, а вот это.

Привожу пример. Не паразитические прокладки в системе обязательного медицинского страхования, когда ни за что не отвечающие коммерческие структуры вставлены в систему прохождения государственных денег в поликлинике на наше лечение, не услуга медицинская, как они теперь называются, а государственное, всеобщее, обязательное здравоохранение (подчеркиваю, не услуга, а долг, обязанность, функции, полномочия) без какой бы то ни было возможности параллельных коммерческих услуг этими государственными лечебными учреждениями. Фундаментальное отличие.

Там прямо записано: категорический разрыв с ВТО, признание присоединения к ВТО антиконституционным. Люди не понимают. Они думают, что ВТО – это про заводы и какие-то поросячьи фермы. То, что теперь здравоохранение и образование – услуга коммерческая, это прямое следствие требований ВТО перевести всё это в услуги, а государство сделать маленьким, а желательно вообще уничтожить. Наша позиция категорическая: всё, что связано с требованиями ВТО, должно быть решительно перечёркнуто. Это целенаправленное уничтожение государства. А у русского народа исторически основная форма самоорганизации – это государство. И мы не должны дать возможность уничтожить государство путём подмены так называемыми государственными услугами.

Я могу продолжать долго, двух часов не хватит. Достаточно пока?

(29:10) Сергей Покрышкин. Я общим называл следующие вещи, для простого  человека эти вещи кажутся общими, —  ВТО и простой человек.

Юрий Болдырев. С проблемами подмены здравоохранения медицинскими услугами и вымогательством в сфере, где вы оценить не можете, поэтому добросовестного рынка в принципе быть не может, сталкивались?

(29:44) Сергей Покрышкин. Я сталкивался сейчас со здравоохранением  и могу сказать следующее: 1993-ий, (специально обостряю) 1989-ый год, когда работала система, к которой Вы сейчас предлагаете вернуться, 13-я больница в городе Москва была жуткой.

Сейчас, когда я был в больнице, а это самая простая московская больница, не называю специально номер, она похожа на очень хорошую больницу, где всё хорошо. Может быть, можно, как в ЦКБ? Наверное, можно.

Юрий Болдырев. Я здесь должен Вам сказать, что у меня совершенно нет задачи переагитировать человека, считающего, что платные медицинские услуги и перевод базисных конституционных функций в услуги есть хорошо. Я перевербовать такого человека не планирую. Я планирую только чётко сформулировать, чем единая позиция сегодня националистов, имперцев и коммунистов отличается от того, что есть сейчас. Я уверен, что будь это доведено до людей, простые люди, столкнувшиеся с сегодняшними медицинскими услугами, столкнувшиеся с сегодняшними услугами образования и так далее, горячо поддержат эти позиции. Я в этом абсолютно убеждён.

Другой вопрос, который довели уже до каждого, казалось бы, в селе человека. Сегодня в самом отдалённом селе нет человека, который не знает, что у нас ЦБ якобы управляется то ли МФВ, то ли ФРС. Сумели это довести. Это тоже механизм манипулирования, кстати говоря. На самом деле, это такое же манипулирование людьми, как история борьбы нашей власти за чистоту левой идеи. Левая идея должна быть чистой. Главное, что ни с кем не должна объединяться.

Но, тем не менее, сам вопрос звучит немного иначе: может ли в стране что-то управляться, жизненно важное для всех, не органом государственной власти, а каким-нибудь отдельным юридическим лицом с особым статусом и так далее? Ответ: финансовая власть – это такая же власть. Денежное регулирование — базисная функция государства. Поэтому ЦБ не может быть ничем иным, кроме нормального, вписанного в систему разделения властей органа государственной власти. Это единая позиция сегодня и коммунистов, и националистов, и имперцев.

Вы спросили, на каком этапе переговоры. Скажите, с этими выборами наша жизнь закончится?

(32:30) Сергей Покрышкин. Нет.

Юрий Болдырев. Нет. Даже если всё пойдёт по идеальному сценарию, и нам удастся выдвинуть единого национально и социально ориентированного кандидата, который будет поддержан, подчеркиваю, и монархистами, и националистами, и имперцами, и коммунистами, вероятность, что удастся прорваться через этот бульдозер, каток крайне мала. Но будет ли это означать, что наши усилия напрасны? Не будет означать. Потому что я свою задачу вижу в том, чтобы разрушить искусственные перегородки, специально созданные для того, чтобы разделять наших людей и властвовать.

Всяким Чубайсам, Грефам и Кудриным, Путиным очень удобно, чтобы мы шли отдельно: коммунисты – вот здесь, монархисты отдельно, националисты – вот здесь. Не дай Бог, смешаются. А если смешались – переругались. Они сверху сидят и посмеиваются. Пожалуйста, все могут остаться верными чистоте своей идеи, но это не должно помешать нам объединиться в борьбе против подзападной, сливающей страну олигархии.

(33:37) Сергей Покрышкин. Можно только присоединиться к аплодисментам под слова «задача Юрия Юрьевича – разрушить перегородки». Это основная задача.

Кто хочет задать какие-то вопросы?

(34:10) Вопрос: Юрий Юрьевич, я, во-первых, хочу сказать, что я пытаюсь причислить себя к большевикам-марксистам. Поэтому из опыта нашей партии я и хочу задать Вам вопрос. В начале девятнадцатого века Владимир Ильич Ленин говорил о том, что дайте в массы 2-3 правильных лозунга, и они пойдут за вами. Можете ли Вы сейчас сформулировать такие 2-3 лозунга?

И второй вопрос. Я хочу с Вами поспорить вот о чём. Сейчас Вы коснулись очень многих конкретных вещей. После победы большевиков в Октябрьской революции на Съезде партии Владимир Ильич также говорил, когда обсуждалась программа партии, о том, что нельзя многие конкретные задачи ставить в программу партии, потому что жизнь намного сложнее и многообразнее, что мы можем оказаться несостоятельными, чтобы выполнить те условия, которые мы хотим поставить. Не кажется ли Вам, что от более детального рассмотрения нужно, может быть, отойти?

Юрий Болдырев. Давайте один лозунг произнесу. Люди, пожившие в СССР, имеющие возможность обозреть период до СССР, СССР, крушение СССР, с вопросом о том, почему же всё-таки СССР рухнул, и нынешний период, должны понять, что паразитизм может рядиться в самые разные одежды. Он может держаться за собственность, а может существовать и без собственности, но держаться за власть. Бюрократический паразитизм – это то, что мы тоже хорошо знаем. Почему в 1988-1989 годах была такая массовая ненависть к партноменклатуре? Это же был факт. Почему за Ельцина голосовали?

Поэтому лозунг, касающийся каких-то частностей, частных проявлений паразитизма, я бы заменил на лозунг более общий: «Очистим страну от паразитизма и вздохнём свободно, начнём развиваться!»

Наша задача —  из всех звеньев экономической, социально-политической системы извлечь, вырвать с корнем паразитические звенья, и тогда мы сможем нормально развиваться.

(37:15) Сергей Покрышкин. А если эти паразиты будут очень сильно против Вас кусаться? С учётом их влияния, огромного количества денег и их страшной пробивной силы, что Вы будете делать?

Юрий Болдырев. Вопрос первый: почему Вы спрашиваете об этом в будущем времени? Вы полагаете, что до сих пор паразиты нас не кусали?

Сергей Покрышкин. Нет, Вы сейчас уходите от ответа на вопрос.

Юрий Болдырев. Нет, я хочу сказать, что, отвечая на вопрос, можно придумать всё, что угодно на будущее. Но верный ответ всегда: а что вы делали раньше, когда вас кусали паразиты? Привожу пример.

1995-ый год. Об этом мало кто знает, помнит. Год был переломный, потому что был год попытки власти совместно с «демократической» оппозицией сдать все наши природные ресурсы оптом нашему стратегическому конкуренту-противнику через механизм соглашения о разделе продукции. Если кто-то не знает, в сети выложена моя книга «Похищение Евразии». Всё очень подробно с приложением документов, в том числе, как законопроект вышел из Думы, как создавалась единая комиссия и так далее.

Такого масштабного вопроса во всей нашей истории другого я, наверное, не смогу привести. Потому что это вопрос судьбы всех наших природных ресурсов оптом. Если вы потрудитесь посмотреть газеты лета-осени 1995-года, вы увидите, как кусались паразиты.

(39:15) Сергей Покрышкин. Включая Явлинского, если я не ошибаюсь.

Юрий Болдырев. С моей точки зрения, он был всего лишь пособником. А я говорю, как кусались паразиты, хозяева, заказчики. Через все ключевые средства массовой информации, государственные, олигархические, «Коммерсант» в первых рядах был и так далее. Кого и что они поливали? Они поливали Совет Федерации первый выборный, настоящий, единственный, который избирался по принципу двухмандатной системы. Из каждого региона прошли по два реальных лидера. Они были, как правило, противоположных политических взглядов. Это очень интересная схема была.

55 процентов были работниками исполнительной власти. Но это были в основном опытные, ответственные люди, которые осознали, что угодно может быть, любые компромиссы, а Родину сдать не можем. Потому что сдать оптом природные ресурсы Западу, это сдать Родину навсегда. Это соглашение на 50-70 лет без права изменить хоть запятую и так далее. Вы можете увидеть в газетах, восстановить, как нас поливали, как эти клопы кусались.

(40:20) Сергей Покрышкин. Как вы отбились от них? Вот в чём был вопрос. А Вы уходите в сторону.

Юрий Болдырев. Отбивались ведь не централизованно. Не было централизованной силы, которая могла бы всех мобилизовать. Отбивались по сетевому принципу. У каждого оказалась своя совесть. Представьте себе, беспрецедентный случай в нашей истории: закон между Думой и Советом Федерации висел 3 месяца. Такого не бывало ни до, ни после.

В какой-то момент, понимая, что не мытьём, так катаньем стараются не пропустить, было внесено предложение: голосовать по подписке, чтобы заставить зависимых работников исполнительной власти проголосовать, как надо.

(41:05) Сергей Покрышкин. Юрий Юрьевич, это детали.

Юрий Болдырев. Я рассказываю, как отбивались. Губернаторы, ответственные перед страной, понимая, что их региону отключат газ, если они проголосуют против, в то же время не могли подставить страну, ложились в больницы, неправильно заполняли бланк, путали что-то, шли на любые ухищрения ради того, чтобы, с одной стороны, не подставить свой регион, но, с другой стороны, не сдать страну. Вот так отбивались.

Их силы на много порядков больше, чем наши. Можем мы выстроиться, как на Куликовом поле, они и мы, и дать бой? Не можем. А как мы можем? Только, уж простите, партизанской борьбой. И вот эти члены Совета Федерации первого выборного сами выдумывали, как им исхитриться, чтобы не проголосовать за это. И отстояли. Весь «золотой» дождь нефтяной, капли которого все двухтысячные падали на нас благодаря тому, что первый выборный Совет Федерации, а потом и осознавшая масштаб вопроса Дума (они сначала пропустили, не поняли, что пропустили) вместе отстояли и не пропустили самые компраторские нормы этого закона.

Это не то, что я думаю на будущее, это то, что было уже в прошлом. Это я рассказываю, как это есть реально.

(43:32) Сергей Покрышкин. Рядом с Вами очень известный видеоблогер Александр Роджерс. У него пара вопросов.

Александр Роджерс: Если Вы говорите, что Россией сейчас правит компрадорская, прозападная, марионеточная камарилья, то почему, в таком случае, на Западе такая сильнейшая антироссийская истерия по поводу действий Владимира Путина и всех остальных?

Юрий Болдырев. Первое. Не такая уж она сильнейшая. Очень похожа на битву нанайских мальчиков во многих пунктах.

Второе. Масштаб нашей деградации таков уже, что многим на Западе могло показаться, что нас уже можно дожать. И этого ещё относительно с виду ершистого, строптивого заменить на ещё более послушного. Вполне возможный вариант.

Александр Роджерс. Не убедили.

Юрий Болдырев. А у меня не было задачи Вас убедить. Вы же просили моё мнение. Если Вам нужно узнать, почему я так думаю, я отвечу. Потому что в 2012-ом году силами нынешней власти во главе с президентом нашу страну, с моей точки зрения, обманным, мошенническим путём втянули в ВТО. Референдум по такому фундаментальному вопросу нам не дали провести под предлогом того, что не все документы переведены на русский язык, поэтому не все на референдуме поймут, о чём речь. Но когда обратились в Конституционный суд с вопросом, а можно ли ратифицировать договор, в котором не все документы переведены на русский язык, Конституционный суд вообще проигнорировал этот вопрос.

Вы же понимаете, что хорошие дела так не делаются. Это прямое и однозначное подыгрывание Западу в ключевом стратегическом вопросе, создание институциональной матрицы, которая нашим детям не позволила бы взять и начать развивать свою экономику. Именно целая масса подобного рода факторов говорит мне о том, что это противостояние, скорее всего, борьба нанайских мальчиков.

(44:55) Александр Роджерс. Вопрос по ВТО. Сейчас Россию со всех сторон обкладывают санкциями, пытаются ограничить её торговые возможности. Есть такой левый деятель Иммануил Валлерстайн, который описывает, что в условиях, когда одна страна является гегемоном в миросистеме, вторая страна является подчинённой, попытка изоляционизма обречена, потому что тогда начнётся отставание по технологиям и так далее.

Не кажется ли Вам, что, призывая сейчас выйти из ВТО, Вы подыгрываете тем, кто пытается ограничить торговые возможности РФ?

Юрий Болдырев. Скажите, какое у Вас базисное образование?

(45:35) Александр Роджерс. Экономическое.

Юрий Болдырев. А Вы про инженерные науки что-то знаете?

Александр Роджерс. Да.

Юрий Болдырев. Вы в курсе, что за весь период отсутствия санкций ни одну критически важную технологию от Запада мы получить не смогли, как ни исхитрялись? Тогда какая разница, есть санкции или нет? Вы поймите, участие в ВТО имеет смысл только, если это участие на условиях, приемлемых для нас. Знаете ли Вы как экономист, чем отличаются фундаментально условия, на которых присоединился Китай, от условий, на которых присоединилась Россия? Фундаментально в ключевом для России вопросе.

(46:20) Александр Роджерс. Нет, не знаю.

Юрий Болдырев. К сожалению, экономисты в России, рассуждающие о том, что хорошо ВТО или плохо, не знают о том, что Китай, уже не являющийся экспортёром энергоресурсов, а являющийся импортёром, тем не менее, всю свою геофизику – науку о земле – весь нефтегазовый сектор защитил на 95 процентов. А Россия, претендовавшая на то, что она энергетическая сверхдержава, основной поставщик энергоресурсов на мировой рынок, этот вопрос в рамках ВТО так и не поставила вообще. То есть уровень защиты ноль. Это различие принципиальное.

Какие санкции? Если завтра «Шлюмберже» или «Халлибёртон» и ещё две ключевые транснациональные компании откажут нам в технологиях добычи нефти и газа на мировом оборудовании, всё, нет никакой энергетической сверхдержавы, потому что своё всё давно сдали. Вот результат.

Я был бы «за» ВТО, если бы ВТО была на взаимовыгодных условиях. Взаимовыгодные условия такие: у вас курица хорошо несётся, у меня корова доится, обмениваемся на равных. А ВТО на условиях, что вы свои продукты от курицы оставляете себе, а к моему молоку имеете доступ, как к своему, это колониальная система. Она не приемлема для России. Это единая позиция сегодня и коммунистов, и националистов, и имперцев и так далее. Подчеркиваю, для меня важно не только заявить эту позицию, а важно донести до вас, что это сегодня единая позиция. Это важнее.

(48:00) Александр Роджерс. Лично я считаю, что сейчас война за рынки гораздо сильнее, чем война за товары, потому что товаров избыток, а рынков недостаток.

Идут, допустим, имперцы, к которым я себя причисляю, и националисты в одной колонне. Когда они приходят к власти, одни говорят, Россия для русских, а вторые говорят, Россия для граждан России. Всё, конец вашему единству.

Юрий Болдырев. Уважаемый популярный блогер, этот вопрос мне напоминает очень детский и наивный вопрос. Вот мы поженимся, а потом я скажу, моешь посуду ты, а ты скажешь, моешь посуду ты. И что? Ответ: вечного счастья в изменчивом мире никто никому не гарантирует. Есть проблема сегодня преодолеть очевидные деградационные тенденции во всей программе нашей власти нынешней. Я не могу Вам привести ничего, что могло бы хоть как-то повернуть нас с нынешнего деградационного пути на путь созидания. Там нет ничего на эту тему.

Поэтому наш подход такой, если мы договорились о ясном наборе пунктов, по которым мы можем попытаться остановить падение страны в пропасть, вот мы с вами два часа будем сидеть, за эти два часа можно посчитать в деньгах, насколько усугубилось научно-технологические и промышленное отставание России от Запада, от Китая и Индии. Для того, чтобы восстановить эту тенденцию, нужно сегодня о чём-то договориться. А завтра будет завтра, будут свои проблемы.

(50:10) Дмитрий, инженер. Юрий Юрьевич, в последнее время к работе в ПДС НПСР вы не привлекаете Сергея Бабурина? Я объясню, почему именно такой вопрос. Дело в том, что Сергей Бабурин – это по сути вашего объединения как раз фигура, вам очень подходящая. С одной стороны, он в своё время был против развала СССР, с другой стороны, у него есть очень серьёзный авторитет среди националистов. Причём, не маргинальных. Вы его приглашали на Московский экономический форум. Но в последней передаче у Игоря Бойченко он говорил, что сам собирается выдвигаться в президенты. Когда его спросили про ПДС НПСР, он ответил как-то так, что такое ощущение, что он не очень понимает, о чём это. Именно в последнее время.

Юрий Болдырев. Всё понятно, кроме одного: почему это вопрос ко мне, а не к уважаемому Сергею Николаевичу Бабурину?

(51:00) Сергей Покрышкин. Ответ есть.

Юрий Болдырев. Нет, я добавлю, чтобы не было такого, что я к нему проявил пренебрежение. Я хорошо к нему отношусь.

Я вам рассказывал историю борьбы против сдачи наших природных ресурсов оптом Западу. Я ведь был совсем не коммунист, но я стал сопредседателем согласительной комиссии от Совета Федерации. На кого мы в Думе смогли опереться? Они же сначала пропустили это. Мы смогли опереться на коммунистов в вопросе защиты национальных интересов России. И как раз на фракцию Бабурина тогда. У нас опыт сотрудничества долгосрочного большой. Разумеется, везде, куда можно, мы приглашаем Бабурина. Нет вопросов.

Почему он не участвует в работе ПДС НПСР, это к нему вопрос, а не к нам. ПДС НПСР – это не организация, не каста. Это площадка, на которую могут прийти все те, кто, в конечном счёте, разделяет 10 тезисов, которые порядка 40 организаций сформулировали, объединяющие нас. Всякий, кто разделяет эти 10 тезисов, может прийти и работать вместе с нами. Почему они не пришли и не работают, это вопрос к ним. Двери открыты.

Хорошо отношусь к Бабурину. Помню 1999-2000 годы. Уважаемые товарищи, представляете ли вы, что такое ярмарка тщеславия? Представляете ли вы себе, когда человек оказывается наверху, как хочется ему стать единственно первым? Представляете ли вы, сколько относительно наверху в политике таких, кто хочет стать единственно первым хоть на 15 минут? Мы уже насмотрелись этого, «наелись». У нас в нашей команде нет никого, кто говорит, я буду президентом. У нас вся команда говорит, кто будет выдвинут по совокупности всех обстоятельств, на того все вместе и будем работать.

Если Сергей Николаевич захочет с нами работать, двери открыты.

(53:25) Геннадий Василенко. Здравствуйте! Механизм выживания в той формации, в которой мы с вами находимся, примерно такой: без него гангрена и смерть, загнивание полное – это конкуренция на всех уровнях. В частности, сменяемость власти.

Напомню, Александр Васильевич Суворов сказал «крылатую» фразу: через 4 года любого полкового интенданта можно будет расстреливать без суда и следствия. Человеческая природа такова, что каждый человек врастает, обрастает, и то, что мы имеем, у нас есть, и мы будем иметь это, пока не будет сменяемости власти.

Очень хорошая единственная программа – это смена одной конструктивной силы другой, не маргинальной конструктивной силой. Например, Ленин приглашал левых эсеров, но это не значит, что он дал землю крестьянам или дальше с эсерами сотрудничал. Вы не думали о том, чтобы сказать, что мы предложим министру иностранных дел, министру обороны, ныне действующим популярным политикам, остаться на своих должностях? Если не останутся, у нас есть, кем заменить, но Бабурин, ещё кто-то, какие-то значимые фигуры, желательно не однозначно популярные, поставить на знамя. А они, как левые эсеры, должны согласиться строить новую жизнь либо не согласиться.

Юрий Болдырев. Спасибо за такой вопрос.

Здесь надо разделить моё личное мнение и то, о чём мы договорились в ПДС НПСР, и затем договорились с коммунистами.

Моё личное мнение. В 2012-ом году, когда я был доверенным лицом Зюганова на президентских выборах, у нас был такой штаб, где мы вместе совещались, вместе вырабатывали позицию, и я тогда предлагал позицию о том, что не надо отказываться от тех, кто сегодня даже работает с Путиным, если это национально-ориентированные люди. Яркий пример – Глазьев. И тогда Зюганов (согласованно вся команда предложила это) объявил, что те, кто работают на страну, квалифицированные, ничем себя не дискредитировали, не опорочили, конечно, будут продолжать работать на страну. Более того, в 2012-ом году Зюганов объявлял Глазьева, советника действующего президента, как потенциального председателя ЦБ в случае, если он будет избран президентом.

Каких-то специальных решений по этому вопросу у нас вроде не принималось, но дальше будет зависеть от того, кто будет фигурой. Если удастся выдвинуть единого кандидата, кто им будет, но общий подход, естественно, такой: нет в стране переизбытка квалифицированных кадров. Поэтому если власть окажется в руках национально и социально ориентированных сил, всякому, кто не дискредитировал себя окончательно, место и работа должны быть найдены и шанс работать на страну должен быть дан.

(56:45) Валерий Промысловский. Юрий Юрьевич, чтобы изменить существующую систему, необходимо предложить иную «операционную» систему. У Вас есть в наличии такая «операционная» система?

Ключевым элементом «операционной» системы, главным краеугольным камнем, является супервизор. Кто в новой системе будет выполнять роль супервизора, то есть независимого наблюдателя?

Юрий Болдырев. Ваш вопрос близок к вопросу другого коллеги, который мне написал. Он извинился, что не сможет присутствовать, обещал передать сюда. Может быть, передал. Вопрос о стратегическом уровне управления.

Не то, что я такой умный, много у меня с ним было долгих бесед на эту тему, потому что всякий думающий человек, имеющий хотя бы минимальное техническое образование, понимает, что система, работающая просто вульгарно по принципу отклонения, (как работает избирательная система, не понравился этот, изберём другого) это слишком вульгарная система для того, чтобы обеспечить долгосрочный прогресс общества и государства. Значит, нужны какие-то дополнительные механизмы.

В Советском Союзе это должна была быть партия. В Иране это совет мул, священников. В западной системе это скрытые ложи, сообщества банковские, другие структуры и так далее. У нас нет наивных, непонимающих глубины этого вопроса. А вот дать сегодня прямой, однозначный ответ, что мы на ПДС НПСР да ещё вместе с коммунистами договорились о единой схеме и решении, этого пока нет. Но я признаю, что Ваш вопрос фундаментальный.

Когда мы смотрим сегодня, например, на Белоруссию, что нас больше всего беспокоит?

(59:20) Реплика. Скажу, что беспокоит: а что будет после Лукашенко?

Юрий Болдырев. Мы не знаем и подозреваем, что, скорее всего, ответ «нет», а не «да», создал ли он систему, гарантирующую стратегическую преемственность. А люди подвержены искушениям, людей можно обмануть, людьми можно манипулировать. Завтра их можно увести в сторону, и они могут сдать все свои завоевания. Потом будут очень расстраиваться, но будет поздно.

У нас нет пока в переговорном процессе между ПДС НПСР и КПРФ достигнутого согласия по сложному, деликатному, фундаментальному вопросу, который ставите Вы и Константин. Но это не значит, что над этим не работают. Я бы сказал так, отсутствие окончательного решения, внимание, а окончательного решения по этому вопросу нет нигде в мире до сих пор. На Западе есть решение, но оно не является окончательным, и оно далеко не всегда в интересах каждой страны Запада. Поставят нам в упрёк, что у нас нет окончательного решения по фундаментальному и одновременно деликатному вопросу, по которому нет решения окончательного ни у кого вокруг, можно, но не продуктивно.

Мы исходим из того, что сначала нужно решить те вопросы, которые являются очевидными, по которым мы находим согласие сегодня для того, чтобы остановить падение страны в пропасть. А дальше Вы правы, нельзя будет бесконечно затягивать решение этого фундаментального вопроса. Нельзя думать, что я поцарствую-поцарствую, а потом как-нибудь. Перейти к решению этого вопроса надо будет сразу же после того, как национально и социальные ориентированные силы возьмут власть.

(01:01:22) Реплика. Да, но тогда Вы пытаетесь продать кота в мешке.

Сергей Покрышкин. Вопрос понятен. Именно такое впечатление и возникает – кот в мешке.

Юрий Болдырев. Собираются юноша и девушка, ответственные, уже не по 17 лет, а по 25, и они любят друг друга, планируют, решили, где жить и как, как воспитывать ребёнка. А вот как хоронить друг друга, ещё не решили: ты пытаешься мне кота в мешке продать. Нет. Всему своё место и время. Дело не в том, чтобы вас сейчас обмануть и втюхать вам, что у нас есть тайное решение, мы вам его не скажем. Суть в том, что это проблема, над которой всё человечество мучается много веков. Из того, что у нас нет окончательного решения, не следует, что у нас нет пути поиска этого решения.

Мы предлагаем вам вытравить паразитов, начать нормально дышать, развиваться и затем интенсивно вместе включаться в решение, в том числе, и этого вопроса.

(01:02:35) Шатуновская Анна. Юрий Юрьевич, я являюсь Вашей давнишней поклонницей. Ещё со школьной скамьи. Не считаете ли Вы, что узко партийные и закрытые переговоры, которые ведутся, безусловно, важные и нужные, они, с другой стороны, закрывают общество от данных идей? Не считаете ли Вы, что необходимо создать какое-то внепартийное движение, которое могло бы быть проводником этих идей, в том числе на местах? Поскольку сторонники обязательно нужны для любого движения. Тем более, когда речь идёт об объединении сил, столь непохожих друг на друга.

И в этой связи возникает вопрос: что делать на местах? Например, я – москвичка, практически все здесь – москвичи. У нас грядут выборы мэра. По поводу выборов президента более-менее понятна позиция, кого-нибудь выдвинут единым фронтом. Есть вопрос у москвичей: а что по мэру? Позиции нет, и москвичи хотели бы тоже знать, есть ли какие-то шансы.

Юрий Болдырев. Я обращаю внимание уважаемого ведущего, что Ваше вступление о том, что где-то есть кулуарные узкопартийные дрязги, осело в мозгах.

Вы не заметили, что усилия-то мы как раз к тому и предпринимаем, чтобы переговорный процесс сделать публичным?

(01:04:45) Шатуновская Анна. Пока нет.

Юрий Болдырев. А Вы не видели, что в Сети есть ролик на МЭФ: публичные прямые переговоры прямо у Вас на глазах в присутствии известных людей? Того же Бабурина и многих других. Там жена Квачкова присутствовала, выступала, легендарные люди, семёрка депутатов, которые единственные голосовали против разрушения СССР 25 лет назад, присутствовали как наблюдатели. Мы специально стараемся сделать это публичным.

Почему нам это не удаётся? А Вы знаете, почему.

(01:05:20) Сергей Покрышкин. Потому что вы жадные. Потому что все наши патриоты и коммунисты не могут сделать собственный телеканал. Для справки, это стоит 10000 рублей в месяц.

Юрий Болдырев. Давайте я не буду спорить с Вами о жадности, я скажу немного иначе. Мы сейчас проведём эту беседу, у неё будет сколько-то тысяч или десятков тысяч просмотров, и можно будет предъявлять мне или Вам претензии, что просмотров мало? Эти претензии будет уместно предъявлять в случае, если это мой личный бизнес или Ваш личный бизнес. А если люди осознают, что это не моё, не Ваше, а наше общее дело, то дальше мы это выкладываем, и вопрос уже к каждому, кто это просмотрел. Если он увидел в этом свой интерес, он, вы что сделали для того, чтобы эту информацию дальше донести? Бежать, доносить информацию дальше. Это первое.

Второе. Вы сказали, создать движение. С чего у нас начиналось, я напомню. Начиналось с того, что выдвигали в 2012-ом году генерала Ивашова от национально-патриотических сил. По формальным соображениям не дали зарегистрировать. Хотели создать движение, как Вы предлагаете. Мы долго обсуждали и договорились, что не движение, а переговорная площадка для всех национально-ориентированных сил. И эта переговорная площадка уже 6 лет существует. Опыт показывает, что был выбран правильный путь.

Вы спрашивали про Сергея Бабурина, мы отвечаем публично, на переговорной площадке двери открыты для всех национально-ориентированных сил. Вы приходите туда не ко мне, не Владимиру Ивановичу, нашему координатору, вы приходите на площадку как равный среди равных. Принципиальная разница. А не то, что вступаете в наше движение.

Что делать в регионах? Мы публично это заявили, публично призываем: вся наша деятельность будет иметь долгосрочный смысл только в случае, если в каждом регионе, в каждом городе прекратится бесконечное битьё себя в грудь: я буду мэром или я буду мэром, я буду губернатором, нет, я буду губернатором, моя патриотическая партия, нет, моя имперская партия выше. А вместо этого они все точно так же соберутся на такие же постоянно действующие совещания национально-патриотических сил и начнут работать вместе – мы всех стимулируем к этому.

Мы готовы. Эта работа сейчас ведётся. Где-то уже есть, где-то нет. На нашем съезде были представители уже 19 регионов, которые у себя это формируют. Этого мало, это медленно идёт, со скрипом. Но не потому, что идеи слабые. Какие только идеи за это время ни вбрасывались. Потому что люди разрозненны, люди более-менее все приспособились. Кофе нормальный, вода нормальная, пока петух жареный не клюнет, люди не склонны самоорганизовываться.

Мы свою задачу видим в том, чтобы, в том числе, и доносить до людей, что так, как сейчас, дальше не будет. Мы не будем ничего расшатывать, ломать, мы не будем ни к чему призывать, а оно всё равно будет деградировать, потому что такой тренд задан. И наша задача – противостоять ему.

(01:08:57) Сергей Покрышкин. А если человек хочет присоединиться к этому постоянно действующему сообществу, куда прийти физически?

Юрий Болдырев. Мне приходит очень много писем на эту тему, и я отвечаю всем. Уважаемые, добрые, хорошие люди, ни один самый лучший координатор в мире, включая Владимира Ивановича Филина, (человек, который 6 лет тянет на себе эту тяжелейшую работу, всё на общественных началах, вы говорили не надо быть жадным) в одиночку не сможет  общаться с тысячей человек.

Вы спрашиваете, куда прийти. Первое. Человек, который хочет к чему-то прислониться, это человек пассивный. Он хороший, но пассивный. Надо перейти от человека пассивного к человеку активному: создайте свою тройку, создайте свою пятёрку. Хотя бы виртуальную. Хоть по вопросу о том, что надо делать прививки, хоть по вопросу о том, что не надо делать прививки, хоть по вопросу о том, что надо мостить плиткой, хоть по вопросу о том, что не надо мостить плиткой. Это не важно. Важно, чтобы вы сами разбирались в этом и сами определяли свою позицию, принимали решение.

Как только вы создаёте такую тройку, пятёрку, группу в масштабе местного самоуправления в своём ЖЭКе, дворе, на муниципальном уровне, в городе, вы уже становитесь активным субъектом. Вы должны искать другие такие же и создавать переговорную площадку. У нас федеральная переговорная площадка. В регионах формируются аналогичные площадки. Люди, которые их формируют, у них два пути захода. Один путь захода — через переговорную площадку. Другой путь захода – через любую из 44 политических партий и движений.

(01:11:04) Сергей Покрышкин. А где список прочитать?

Юрий Болдырев: На сайте ПДС НПСР. Нравится вам партия какая-то, Савельев её возглавляет, через неё, через её региональные подразделения. Нравится вам организация за деприватизацию и национализацию, через её подразделения. Находите то, что вам ближе, и через это входите. Либо делаете свою группу, свою площадку.

(01:11:30) Наталья. Добрый день, Юрий Юрьевич! Мой вопрос к Вам по поводу лидера КПРФ. Очень хотелось бы узнать Ваше мнение, какова вероятность, что Павел Николаевич Грудинин сможет в будущем возглавить КПРФ, стать лидером? Как Вы оцениваете его шансы на успешную реализацию себя в этой роли? Спасибо большое.

Юрий Болдырев. Спасибо. Это очень деликатный вопрос человеку, не состоящему не то, что в руководстве, а не являющегося даже членом КПРФ и ведущему с КПРФ переговоры. Всякое неаккуратно сказанное мною слово может быть обращено против нашего общего дела. Тем не менее, я постараюсь сформулировать аккуратно.

Первое. Не признавая достижений, заслуг, личных качеств нынешнего руководителя КПРФ, даже бесполезно пытаться вступать с ними в переговоры. Если вы не признаёте переговорщика, а КПРФ – всё-таки структура с демократическим централизмом, исходным для переговоров является признание не вечно «зелёный» какой-то Зюганов, а уважаемый председатель коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Андреевич Зюганов.

Второе. Внутренние вопросы партии. У них там есть ведь своя система выращивания кадров. У них есть довольно сильные ребята, в том числе, молодые. Вмешиваться в это, давать какие-то подсказки со стороны просто неуместно. Мне было бы неуместно сейчас говорить, давайте вы у себя делайте то или это.

В то же время что вполне уместно? В рамках нашего переговорного процесса отделить вопрос о том, кто будущий когда-нибудь новый председатель КПРФ от вопроса о том, кого выдвигать в качестве единого кандидата от коммунистических и некоммунистических национально-ориентированных сил.

Я с гордостью могу сказать, что на сайте «Левый фронт» организовано голосование, кого бы там выбрали люди, из десятки лидеров — трое членов нашей команды. Это Грудинин. Коломийцев и я. Грудинин, с моей точки зрения, один из самых оптимальных кандидатов. Потому что он, с одной стороны, член КПРФ, то есть для КПРФ выдвинуть не коммуниста всё-таки сложно. Баглаев, как бы его ни уважали, член партии «Дело» во главе с Бабкиным. КПРФ выдвинула члена партии Бабкина единым кандидатом – как-то уж очень экзотично звучит.

Непартийного, такого, как я, теоретически, наверное, можно, но тоже сложно. Всё-таки это партия. А вот выдвинуть такого человека, как Грудинин, которого признают и националисты, и имперцы, как мужика, который в деле себя проявил, можно.

Давайте я сделаю отступление. Лет 10-15 назад в качестве «наезда» на Грудинина была опубликована статья, по-моему, в «Коммерсанте» (элементарный расчёт), если бы все эти глупые крестьяне не вкалывали бы, не сажали картошку, клубнику, а просто продали бы свои участки земли, а деньги положили бы в банки, у них было бы больше. Как круто. Какие они идиоты, что так не сделали, землю не продали, а он их заставляет там работать. Логично?

(01:15:24) Сергей Покрышкин. С их точки зрения.

Юрий Болдырев. С чисто вульгарного экономического взгляда вроде да. Но вульгарный экономический взгляд не учитывает всего два фактора. Первый: жизнь человека не исчерпывается тем, что он сиюминутно что-то продал, купил, а дальше всю жизнь в ужасе думает, как бы эти деньги сохранить, чтобы у него их не отобрали. Эти люди с тех пор получили, как минимум, 15 лет нормальной созидательной жизни. Они работают, они хорошо зарабатывают, они водят детей в детский сад, в школу, у них нормальная социальная жизнь. Это в деньгах у нас не считается, но это дороже тех денег, которые они могли получить.

(01:16:05) Сергей Покрышкин. Самоуважение.

Юрий Болдырев. Это вообще созидательное общество. Он построил в нашем абсурдном мире ячейку созидательного общества, где убедил людей, что не надо гнаться за сиюминутным куском денег, который у них точно отберут, в конце концов.

Второй фактор: всем надо трезво понимать, что, если бы они последовали этому совету и продали бы свою землю, процентов 50, как минимум, были бы сразу как-то обмануты, ещё процентов 50 лет через 5 потеряли бы свои деньги, и ещё процентов 40 оставшихся ещё лет через 5. К этому моменту они все были бы нищими и без ничего. Это же реальность в этом жестоком мире. А он создал некий оазис социального мира, развития.

И в рамках такой избирательной кампании, в которой мы хотим представить вместе альтернативу нынешней олигархической власти, представление такого человека, как, условно говоря, нашего Лукашенко, да ещё и с той командой, которую мы сформировали, с моей точки зрения, это был бы очень сильный ход. И с моей точки зрения, это очень важно, отделить от вопроса о том, кто будет преемником Геннадия Андреевича Зюганова на посту председателя партии. Это совсем другой вопрос.

Кстати, Грудинин в этом смысле хорош, с моей точки зрения, ещё и тем, что он как раз на чисто партийно-политическую работу не претендует. Он с этим в глазах избирателей не ассоциируется, и сам туда не рвётся. У него совершенно другое социально-экономическое хозяйственное дело.

Но ведь враг не дремлет. Враг говорит, если вы его выдвинете, он у вас партию отберёт. Наверняка так говорят. Наша задача – даже в общественном сознании разделить эти вопросы. Одно дело, единый кандидат от национальных и социальных сил, каким, с моей точки зрения, мог бы быть весьма успешным, мы бы его с удовольствием поддержали, Павел Николаевич Грудинин. А другой вопрос, внутренний вопрос КПРФ, вопрос дальнейшей судьбы построения будущего нового лидера КПРФ. Это просто другой вопрос. Извините за такой длинный ответ, но вопрос очень деликатный.

(01:18:30) Михаил Попов, экономист. Добрый вечер, Юрий Юрьевич! Я – экономист уже новой формации. Я – выпускник Высшей школы экономики, но при этом, я расширил свою палитру понимания экономики, поэтому соответствующим образом воспринимаю окружающее пространство.

Скажите, пожалуйста, в том политическом блоке, который формируется, есть ли у Вас понимание того, кто ваша электоральная база, во-первых? Во-вторых, есть ли в этой палитре ваших политинтересантов те люди, которые прошли уже какой-то свой путь в экономике и стали собственниками чего бы то ни было маленького? И если есть, какой бы месседж Вы этим людям сделали бы?

Юрий Болдырев. Вы не сказали просто «выпускник Высшей школы экономики», Вы сказали «экономист новой формации». Можно прежде, чем я отвечу, спрошу, а что такое экономист новой формации?

(01:19:40) Михаил Попов. Который уже знает немного старый марксизм. Новой формации – этот тот, который читает…

(01:19:55) Сергей Покрышкин. Господа, сейчас вас просто не слышно.

Юрий Болдырев. Новой формации, тот, который читает современных. Хорошо. Я не могу всё-таки не откликнуться на вопрос об экономистах новой формации. Я последний раз был на мероприятии в Высшей школе экономики, когда это оно проводилось совместно с советом по обороне и внешней политики, членом которого я являлся.

(01:20:18) Сергей Покрышкин. Когда же такое было?

Юрий Болдырев. Наверное, лет 10 назад ещё. Я формально вроде и сейчас там, но уже давно не хожу. Мероприятие было посвящено проблемам энергетики. Должен был выступать директор ИМЭМО, по-моему. Я пришёл послушать. Представьте себе, полтора часа вместо директора ИМЭМО выступал Леонид Григорьев, которого Вы наверняка знаете. Полтора часа рассказа, в котором не нашлось места вопросу о том, что существует Россия, и у неё есть национальные интересы. Все полтора часа исключительно с позиции интересов финансовых спекулянтов, трейдеров и так далее.

Я выступил как член совета и говорю, как же это возможно, что в российском учебном заведении за полтора часа не находится места ключевому вопросу, в рамках которого мы и должны были бы это обсуждать? Я хочу сказать, что надеюсь, вы понимаете под экономистами новой формации всё-таки не тех, кого интересует только то, что интересует…

(01:20:32) Реплика. Можно я отвечу?

Юрий Болдырев. Да, пожалуйста.

(01:21:48) Михаил Попов. Мой любимый профессор Высшей школы экономики ушёл оттуда. Это Рустем Махмутович Нуреев, известный нам по Московскому экономическому форуму.

В 1997-ом году, когда у меня была практика в Министерстве экономического развития и торговли, меня за ручку Яков Моисеевич Уринсон привёл к госпоже Набиуллиной и к господину Шаронову и сказал, выбирай, с кем ты будешь работать. Я посмотрел на Набиуллину и сказал, нет.

Юрий Болдырев. Ваш вопрос заключался в том, где наша экономическая база, и являются ли в этой экономической базе люди, которые сами что-то…

Ответ. В период лет 15-20 назад, когда на вопрос о том, кем хотите быть, школьники массово отвечали, предпринимателями и банкирами, надо сказать, что наша социально-экономическая база была очень слабая. Люди были оболванены и одурачены, всем казалось, что все по щелчку станут крутыми. А сейчас времена очень изменились: поговорите с таксистами. Чуть ли не каждый второй таксист – это бывший предприниматель, у которого отобрали бизнес. И уже эти бывшие предприниматели говорят, правильно, надо ключевое национализировать.

Обращаю ваше внимание, сегодня это позиция не только коммунистов, но и наших имперцев, наших националистов, что ключевые, системообразующие, обеспечивающие жизнедеятельность государства базисные отрасли должны быть национализированы. И ключевые предприятия на них.

Сегодня бывшие предприниматели, опущенные до таксистов, скажут, конечно, всё это надо национализировать, у нас-то всё отобрали, а у них всё останется. Нет.

К вопросу о социальной базе. Чем больше, простите, жлобствует нынешняя олигархия, тем больше в нашей социальной базе оказывается тех людей, которые могли бы в другом, более справедливом обществе, быть предпринимателями. А зачастую они были ими, но перестали быть в силу глобальной несправедливости того, что происходит. Раз Вы закончили Высшую школу экономики, Вы наверняка слушаете хотя бы периодически «Эхо Москвы». Уже не слушаете? Тогда я буду источником информации для Вас о том, что говорят на «Эхе Москвы».

Там среди прочего я слышу: вы же понимаете, что сегодня большинство населения исповедует всякие националистические левые взгляды, нормальных-то людей уже не остаётся. Они признают, что большинство нашего населения исповедует либо националистические, либо левые коммунистические, социалистические и так далее взгляды. Если это так, то наша задача, чтобы их нельзя было разделить и стравить, а наша задача – их объединить, чтобы они все вместе были социально-экономической и политической базой будущего подъёма страны.

Баглаев, человек, который поднял предприятие, насколько я знаю, является сособственником своего предприятия, но он национально-ориентированный промышленник, создавший там социально-ориентированный, образовательный, как это модно говорить на языке Высшей школы экономики, кластер. Он готов ради страны на масштабные преобразования, потому что понимает, что даже его положение в этой системе временное и неустойчивое. Он продемонстрировал, что он настоящий. Он способен. Он с нами не потому, что он слабый, вялый и нежизнеспособный, а потому что понимает, что путь, по которому мы идём, ведёт в тупик. Если такие люди с нами, значит, что-то мы делаем правильно.

(01:26:00) Сергей Покрышкин. Как Вы цинично оцениваете Ваш электорат в процентах?

Юрий Болдырев. Спасибо за вопрос. Я не оцениваю электорат цинично.

Сергей Покрышкин. Хорошо, как Вы не цинично оцениваете электорат?

Юрий Болдырев. Здесь около 80 человек. Я доброжелательно покритиковал Вашу рекламу. Теперь представим себе, что был бы представлен не какой-то странный дядька, который организовывал какую-то партию, потом там где-то баллотировался, потом – там, а если бы было рассказано о том, чем я себя проявил на самом деле в жизни. Если бы в рекламе было сказано, что это один из организаторов Счётной палаты РФ, которая дала отрицательное заключение на Европейскую энергетическую хартию, в следующую Думу её не ратифицировала, чем спасла, как минимум 50 миллиардов долларов, которые мы не заплатили сейчас ЮКОСу? Например. Это я только один пример привёл.

Я не о том, какой я хороший, а о том, что наша социально-политическая база в цифрах зависит от чего? Здесь присутствует замечательный человек – Елена Львовна Рохлина. Замечательный, уникальный человек, недавно облитый грязью по одному из центральных телеканалов (она чуть ли не наркоманка и так далее). Это дочь генерала Рохлина, которая неустанно работает по помощи нашим политзаключённым, занимается и Квочковым, и Барабашевым, Соколовым, Парфёновым и так далее. Но они там увидели, что мы создаем коллективный авторитет. Елена Львовна тоже входит в нашу команду этого народного правительства. Значит, нужно начать этот авторитет размачивать по одному. Начинаются телепередачи по центральным телеканалам с прямой клеветой.

(01:28:14) А вы ждали, что они вас в засос целовать будут?

Юрий Болдырев. Я просто рассказываю о том, что наш, как Вы говорите, электорат, это у них циничная оценка, как они убьют наш электорат и тем самым убьют его будущее. Наша оценка такая: если вы все станете проводниками того, что мы вам рассказываем, то у нас есть шанс на этом этапе, как минимум, бросить реальный вызов олигархату, а дальше вступает в действие логика ещё других людей.

Сивков Константин Валентинович выступал у нас на съезде и высказал одну очень важную мысль, известную, что революционеры не готовят революцию, революцию готовит власть. Власть ведёт себя настолько из рук вон плохо, что, в конце концов, власть сыпется. Революционеры должны готовиться к тому, что власть упадёт, и тогда, чтобы её подобрали не подзападные либералы, которым эта власть сама с удовольствием всё передаст, а другие альтернативные силы.

Тут выступают товарищи из нашей команды. Стрелков Игорь Иванович, который неустанно говорит, что, конечно, никакие выборы ни к чему не приведут, но правильно мы делаем, что сейчас объединяемся, потому что завтра может случиться момент X, и тогда вопрос встанет не об электорате, о котором Вы спрашиваете, а о том, есть ли коллективный авторитет, который может эту власть поднять и не допустить сдачи страны по образцу, как Колчаки, Красновы и Шкуро пытались её сдать в гражданскую войну.

(01:29:55) Сергей Покрышкин. Правильно ли я понимаю, Вы не занимаетесь особыми политтехнологиями, Вы создаёте авторитет? Пытаетесь, вернее, его создать.

Юрий Болдырев. Вы очень точно сформулировали, что мы делаем. Мы пытаемся этой системе тотального оболванивания людей противопоставить созидательную программу и коллективный авторитет.

(01:30:23) Майербек, экономист. В 20-ом, в 21-ом веках существуют две основные концепции глобализации, концепции организации жизни общества.

Первая – это государство либо национальная лига, либо многонациональные империи, условно назовём их так.

Вторая концепция – это империя капитала.

Государство является для нас более понятным инструментом организации жизни общества. Оно исторически сложилось, мы знаем, что это такое. Все процессы коррозии, ржавчины, которыми обзаводится государство с течением времени, бюрократизация, это побочные эффекты, с которыми нужно бороться. Это предмет обновления и очищения.

А что касается империи капитала, которая ширится буквально семимильными шагами по всей планете, и мы сегодня видим, как транснациональные компании фактически пытаются сровняться в правовом поле с государствами. Эта сила очень страшна и непонятна в том смысле, что она даже теоретически не задаётся целями организации жизни общества. Там совершенно чёткие цели: максимизация прибыли, приобретательство, экспансия экономическая и так далее.

Соответственно, власть капитала создаёт соответствующие ценности в обществе, которые сподвигают людей к постоянному потреблению, к постоянному эгоцентризму и удовлетворению своих так называемых неограниченных потребностей. Вы являетесь человеком, который пытается найти общие контакты между коммунистами и условными монархистами. Как коммунисты смотрят на вопрос о государственной и частной собственности, мы знаем. А как относятся монархисты к этому вопросу? Это очень важный вопрос, касающийся баланса государственного и частного капитала.

Юрий Болдырев. Уважаемый Майерек, у Вас есть какой-нибудь кружок экономистов своих? Какая-нибудь группа. Если есть, то с такими идеями приходите к нам в ПДС НПСР.

(01:32:55) Сергей Покрышкин. Кстати, куда прийти? Вы не сказали адрес. Вы сказали, с кем.

Юрий Болдырев. Адреса, как у помещения у нас нет. Есть сайт, есть координатор, он здесь присутствует. Я сейчас это говорю как благожелательный отзыв на Ваш вопрос. С такими идеями приходите к нам. Мы рады видеть людей с такими идеями.

Я когда-то студентам приводил этот пример. Кто уничтожил цветущее государство Ливия? Запад и капитал. Я говорю, а вы понимаете, что его уничтожили вы? Вы положили деньги в «Сбербанк». Единственная задача, которая есть у коммерческого «Сбербанка», вложить его во что-то, что даст максимальную прибыль. А максимальную прибыль могут дать компании по бутилированию воды и продаже её в Африке, а они были одними из заказчиков уничтожения государства Ливия. Получается, кто и за чьи деньги уничтожал Ливию? Мы уничтожали Ливию.

(01:34:06) Майербек. Мы даже резолюцию поддержали.

Юрий Болдырев. Есть замечательная книга Дэвида Картена «Когда корпорации правят миром», наверное, знаете. Она переведена на русский язык. Дело в том, что это фундаментальный вопрос. Ключевое отступление – США. Даже от того уровня демократии, который у них был, это решение суда, признавшего неконституционным запрет корпорациям финансировать избирательные кампании.

США сейчас признают, что человек, вы, со своей душой, помыслами, обидами и так далее равен бездушной машине корпорация, у которой единственный смысл – извлечение прибыли из чего угодно. В том числе, и вашими же деньгами. Я не хочу сказать, что это необратимый шаг, но мне представляется, что это чрезвычайно деградационный шаг для государства США.

Вы спросили, о разных силах, я не могу отвечать за монархистов, я могу отвечать только за то, о чём мы договорились, и что я видел в документах. По вопросу о финансировании избирательных кампаний и управления СМИ – это ключевой вопрос пресечения масштабного манипулирования людьми в процессе нашего выбора. Со всеми оговорками, что выбор всегда не идеален. Наша позиция, о которой мы договорились, заключается в признании преимущественно государственного финансирования.

Пример, наверное, французская модель. Вы знаете, что во Франции у самого богатого кандидата не может быть денег больше в два раза, чем у самого бедного, то есть механизм уравнивания. А монархисты – партия Савельева – заявили ещё более жёсткую позицию: исключительно государственное финансирование, вообще никакого частного финансирования избирательных кампаний быть не может. Коммунисты, естественно, с этой позицией согласны.

Я много раз апеллирую к позиции того, что идейные разграничения, в которые мы сейчас пытаемся вписываться, это зачастую идейные разграничения конца девятнадцатого – начала двадцатого века. А у нас уже начало двадцать первого века. У нас промышленные рабочие заменяются роботом-манипулятором. Когда не станет ни одного промышленного рабочего, кто будет вместо пролетариата? Ведь это нужно самим понимать.

Левые поправели в двадцать первом веке, а правые полевели в двадцать первом веке. Если вам приходилось что-то читать о реформах послевоенной западной Германии, это не называлось социализмом. Нельзя было, американцы не приветствовали, не допускали. Это называлось солидаризмом. Но по целому ряду вопросов проводилась фактически ответственная левая с точки традиционного деления девятнадцатого – начала двадцатого веков политика. На основе этого солидаризма, который по целому ряду вопросов мог рассматриваться, как социализм или элементы социализма.

Другой пример. США вроде везде против социализма. Я в одной из своих книг приводил пример: в США, в самой капиталистической, казалось бы, стране в девяностые годы двадцатого века компании, поставлявшие газ и топливо для отопления домов населению, были компаниями с регулируемой государством рентабельностью. То есть, государством задаётся рентабельность не выше такого-то процента, и дороже вы не имеете права продавать. Какой это рынок? Это уже не рынок. Это уже социально-ориентированное ответственное государство, регулирующее деятельность капитала в интересах социума.

Правые полевели, левые, коммунисты. Коммунисты сейчас не признают, что такое кафе может быть в частных руках? Конечно, признают. Они не ставят вопрос о тотальной национализации. Они ставят вопрос только о национализации жизненно важных отраслей. А мы с вами в философском плане как можем сформулировать с точки зрения баланса? С точки зрения баланса нужно одно. Предположим, у Вас в кармане миллион долларов, а у Вас – десять копеек. Скажите, в нашей сейчас дискуссии что-нибудь зависит от того, что у Вас миллион долларов, а у Вас десять копеек? Ничего. Мы сейчас с вами находимся в ячейке в этом смысле социализма. Мы на равных. От капитала ничего не зависит.

Представим себе другую ситуацию, что уважаемый Майербек с этим миллионом долларов прошёлся по рядам и раздал десятку тысяч тем, кто согласился вставать и клеветать на меня, на наше дело, ещё на что-нибудь, осуществлять провокации какие-то, яйцами меня забрасывать сейчас и так далее. Предположим, эта провокация сработала. Как мы охарактеризуем наш же социум  в этих условиях? Это будет точно не социализм, потому что мы допустили, что капитал манипулирует голосами граждан.

Базисный подход. Мы с вами можем и должны стимулировать частную инициативу, но мы должны не допустить, чтобы капитал мог манипулировать нашими голосами как граждан. Согласны?

(01:40:08) Майербек. Согласен. Но вопрос в том, что частный капитал в каких пределах может существовать в государстве?

Юрий Болдырев. Вы думаете, есть универсальный ответ на все времена и для всех государств? Я думаю, что нет. Я думаю, что ответ зависит от того, сколь изощрённые инструменты антимонопольного регулирования, недопущения, чтобы кто-то из вас мог продаться хоть за десять тысяч, хоть за миллион ему, если он захочет купить ваш голос, то есть для этого каждый человек должен стать гордым гражданином. Он должен иметь и средства к существованию, и гордость, и честь, и социальные инструменты, чтобы, если стало известно, что кто-то продался ему хоть за миллион, чтобы он был подвергнут абсолютной обструкции.

В зависимости от того, сколь изощрённые социальные инструменты недопущения манипулирования со стороны капитала обществом мы включим, чем это будут более эффективные инструменты, тем больший масштаб капитала в одних руках мы сможем допустить. Но это вечная борьба между щитом и мечом. Раз и навсегда никто никогда не решит.

(01:41:45) Майербек. Коммунисты – это интернационалисты. Монархисты – это часть нашего общества, которая ставит во главу угла этнический детерминизм. Как вы на вашей площадке, когда обсуждаете, сходитесь во мнении, как соединить их?

Юрий Болдырев. Два коротких пояснения. Монархист монархисту рознь. Монархист верующий, считающий царя помазанником Божиим, это одно. Это связано с верой, я этого вообще не касаюсь.

А монархист, который просто не верит в демократические процедуры, не верит в то, что мы с вами способны к самоуправлению, на основании всего своего жизненного опыта видит, что это обязательно приведёт к манипулированию, и поэтому полагает монархию наименьшим злом. Это другой монархист. С ним можно уже в рамках логики дискутировать.

Приходит на ПДС НПСР Геннадий Андреевич Зюганов, и мы беседуем. Сидят антикоммунисты и он, и мы беседуем. Один из наших, Сергей Алексеевич Евстифеев, говорит, обращаясь к Зюганову, я долго думал, в интересах страны, как мы можем с вами сотрудничать: вы – интернационалисты, а мы – националисты. Я, говорит он, придумал такой лозунг: националисты всех стран, объединяйтесь. Все ему зааплодировали.

Это в чём-то шутка, а в чём-то всерьёз. Дело в том, что есть фундаментальные вопросы наступления бездушного монстра транснационального капитала, в которых и националисты, и имперцы, и интернационалисты-коммунисты должны искать возможность объединиться. Не говоря уже о том, что сегодня не среди абстрактных коммунистов, а среди реальных коммунистов нет таких, я думаю, которые не были бы в чём-то и националистами.

А китайские коммунисты – это сплошные националисты. Националисты не в смысле нацисты, не надо путать с такими ярлыками, а люди, исходящие из того, что любое социальное устройство строится на основе той или иной этнической, религиозной, традиционной и так далее модели. Выбрасывать это, как груз прошлого нельзя, а только на основе этого можно что-то конструировать. И вьетнамские коммунисты – это одновременно националисты, и  китайские, да и русские тоже.

(01:44:35) Сергей Покрышкин. У нас есть традиция – под нашим анонсом задавать вопросы гостю. Прошу прощения, я не помню, по-моему, человека звали Дмитрий Красин. К вопросу о границе между частным и общественным: как Вы относитесь к созданию закона, по которому гражданин не может владеть земельным участком, превышающим определённую норму? 6 соток или 60 соток, или 60 гектаров.

Юрий Болдырев. Я позитивно оцениваю право социума ограничить индивида. Я исхожу из того, что один муравей в лесу не имеет никакого смысла. Это моё личное мировоззрение. Никто из нас в одиночку никакого смысла не имеет. Мы всё равно социум, и социум имеет право. Другое дело, что на современном уровне культуры и цивилизации такое ограничение должно быть точно региональным. В Москве это одно, а где-то в тундре, в тайге это совсем другое. Это ограничение должно быть в зависимости от того, что используешь ли ты это для того, чтобы строить шикарные дворцы, или ты хочешь там пахать землю.

Если ты хочешь пахать землю, нанимаешь ты местных работников, или ты их по принципу огораживания вытесняешь и завозишь иностранную рабочую силу, бесправную, рабскую, которую потом, не заплатив, выгоняешь. В зависимости от всего этого. Но социум имеет право определять всё, включая землепользование. Земля – единственный товар, который больше не производится, как известно, поэтому основная земля даже в США, начиная с определённого момента, земли перестали продавать. Земля на Аляске и земля на западе США с определённого момента просто не продаётся. Это известно. Огромные территории находятся в государственной, федеральной собственности или в собственности штатов. И это не есть социализм, это есть понимание, что в интересах социума нужно оставить так.

В то же время ещё важный вопрос, актуальный, касающийся конкретных людей. Кому-то нравится, кому-то нет, кто-то согласился, кто-то не согласился: можно старое жильё снести, вместо него отправить вас в новое. Это касается вашей собственности. Наша позиция зафиксирована на бумаге. Есть государственные нужды? Это верно, есть. Но только если вы отбираете что-то под предлогом государственных нужд, как минимум, 100 лет не имеете права приватизировать, чтобы не было искушения сделать, как сделали в Имеретинской долине: людей согнали под предлогом Олимпийских Игр, якобы государственные нужды, а теперь продают там шикарные апартаменты. То есть, у одних отобрали ради наживы других.

В Ростове более страшная ситуация.

(01:47:30) Сергей Покрышки. Прошу прощения, но мы не хотим попасть под Закон по печати, хотя мы не есть органы массовой информации: это Ваше оценочное суждение? По поводу Имеретинской долины.

Юрий Болдырев. Имеретинская долина – это факт, который я Вам докладываю. Под предлогом государственных нужд людей согнали с земли, а теперь вы можете слышать рекламу о продаже апартаментов в Имеретинской долине.

В Ростове ситуация ещё хуже. Люди жаловались, они владели ветхими домами в центре города. Дорогая земля, ветхие дома. Были поджоги или не были, мы не знаем, но сейчас им объявлено, что им не дадут восстанавливать свои дома, что будет принудительный выкуп. Вот эта вещь абсолютно не допустима. Мы должны создать такие инструменты, чтобы ни у кого не было даже искушения пытаться под предлогом госнужд, какой-то инновации, ещё чего-то у кого-то что-то отобрать. Хотите взять, есть настоящие госнужды – трасса, аэродром, космодром, пожалуйста. Но без права приватизации. Если нет права приватизации на 100 лет вперёд, не будет искушения отобрать вашу собственность.

(01:48:35) Сергей Покрышкин. Раз Вы говорите, что социум должен решать, как Вы относитесь к швейцарской системе массового распространения референдума? Чуть ли не по вопросам, где столб поставить.

Юрий Болдырев. Моё мнение здесь второстепенно. Я разделяю мнение своих товарищей. Мы сформулировали на бумаге, что не на равных, как у нас написано «выборы и референдум», а референдум – первооснова нашего самоуправления, а выборы — это уже второстепенно. Подчёркиваю, общенациональный референдум. Не по образцу Каталонии, что часть может провести референдум, нет. Общенациональный референдум – основа гражданского самоуправления.

(01:49:35) Сергей Покрышкин. Хорошо. Наши коллеги вдруг неожиданно в доме решили воткнуть торговый центр. Он не хочет этого. Они могут организовать референдум, потому что не хотят этого?

Юрий Болдырев. Это другой вопрос. Это вопрос полного исключения в нашей стране местного самоуправления. У них проблема не в референдуме, а в отсутствии субъектности. Это земля кому принадлежит? Ведь референдум может проводиться только среди тех, кто является собственником земли. Либо, если это местное самоуправление, населением этой территории. Мы лишены местного самоуправления, поэтому не можем решить вопрос, втыкать или не втыкать. Субъектом принятия решений на земле должна стать волость, если называть по-русски, можно по-новому – муниципалитет. Не важно. Важно, чтобы гражданам России было возвращено право на местное самоуправление. Это базисная позиция.

Следующая позиция, каким образом в рамках местного самоуправления принимать решение? Референдумом или решением депутатов и так далее? Это тоже важный вопрос, но тот, который я сформулировал, является ещё более первоочередным. Возвратом им права на местное самоуправление мы даём право дальше решать вопрос. Референдумом или как-то иначе они будут у себя это решать.

(01:51:20) Ренат Томеев, инженер-проектировщик. Юрий Юрьевич, у меня к Вам глобальный вопрос. Какая идея может объединить человечество, чтобы не колошматить друг друга, а объединиться? Вдруг завтра или послезавтра какой-нибудь астероид прилетит и всех нас сотрёт с лица Земли?

Юрий Болдырев. Хороший вопрос. Если бы я мог взять и вот так вбросить идею, которая вдруг объединит человечество, я бы уже был, как минимум, главой какой-нибудь, может быть, тоталитарной секты. Но, наверное, это не так легко, взять и вбросить идею, чтобы все её взяли и подхватили. Может быть, для этого нужно написать много трудов, как Маркс и Энгельс.

Когда Ленина где-то в 1903-ем году спрашивали, какая идея может объединить, он отвечал, могли серьёзно отнестись, но могли и посмеяться. То есть, дело не в том, чтобы я её сейчас сформулировал, а дело в том, какая идея сможет быть реализована в рамках осмысления нами нынешнего тупика западной цивилизации.

В чём тупик западной цивилизации? Западная цивилизация достигла фантастических успехов, в том числе, в самоуправлении. Она достигла фантастических успехов в социальном контроле, экономических успехов. И вдруг они упёрлись в том, что не понятно, для чего жить.

(01:53:15) Сергей Покрышкин. Почему? Надо купить бассейн с проточной водой.

Юрий Болдырев. А в это время глобальные манипуляторы стали искать, а через что же можно разрушить эти величайшие социальные достижения западной цивилизации? Они же достигли этого через (социализм и солидаризм) фантастическую степень солидарности. Значит, нужно разрушать это.

Какие первичные чеки солидарности можно разрушить? Дружбу, любовь, семью. Это ключевые ячейки, где формируется навык дружбы и солидарности. Разрушая это, атомизируя это, мы можем превратить их снова в покорное стадо. И этот процесс мы сейчас наблюдаем. Разрушение семьи надо рассматривать не с точки зрения межполовых отношений, а с точки зрения разрушения базисной ячейки, где формируется способность жертвовать своим ради другого.

(01:54:18) Сергей Покрышкин. То есть, с учётом времени, отвечая на вопрос, Вы предлагаете контртезу какую?

Юрий Болдырев. Есть такой термин «потреблядство». Хочешь, не хочешь, противопоставить ему можно только коллективную социальную жизнь с каким-то созиданием. Общее созидания (хоть в кружке рисования) даёт человеку счастья и развития больше, чем общее потребление. Но это слишком банальная идея, чтобы её сейчас подхватили массы.

(01:55:00) Сергей Покрышкин.  Я прошу Вас сказать заключительное слово.

Юрий Болдырев. Уважаемый товарищ, который задавал, по-моему, первый вопрос, в ответ на мою реплику сказал, это и есть социализм. А был бы сейчас Сергей Алексеевич Евстифеев, он бы сказал, что это и есть наш национализм русский. А кто-нибудь из имперцев сказал бы, что это и есть вековая мечта русских имперцев.

Я хочу сказать, что это и есть то, о чём лучшие умы человечества думали всегда. Они думали о том, как не деградировать, а развиваться, как не давать себя оболванивать, как не давать себя стравливать, как двигаться вперёд.

Я не гуру, я не великий философ, я всего лишь прилагаю усилия к тому, чтобы разрушить перегородки на тему «разделяй и властвуй», к тому, чтобы разрушить это тысячелетнее разделение наше по искусственным идеологическим перегородкам, чтобы нами можно было манипулировать на потеху глобальному олигархату и его подельникам, представителям здесь у нас.

Моя роль здесь скромнее. Я благодарен вам за то, что вы предоставили мне трибуну для того, чтобы я мог рассказать вам о том, что мы делаем, каких пока всего лишь промежуточных успехов достигаем. Ничего не предрешено. Вопрос остаётся очень деликатным. Я надеюсь, что в этот раз нам удастся объединиться и выдвинуть взаимоприемлемого кандидата вместе с командой и предъявить обществу, что ему есть вокруг чего объединиться ради своего будущего. Даже если это не получится сейчас, это не значит, что вся наша работа напрасна. Потому что то, о чём мы говорим, это всё равно единственный путь для России, если не в пропасть.

(01:57:05) Сергей Покрышкин. Господа, от лица коллектива всего «Политкафе», большое спасибо человеку, одному из тех, кто пытается решить гигантскую проблему переборок между всеми теми, кто воюет за Россию, но как-то всё время порознь. Это важнейшая проблема. И мы надеемся, что это не последняя встреча. Особенно когда будет достигнут окончательный результат.

Ещё раз большое спасибо Юрию Юрьевичу.